Товарищ император - Страница 61

. Обычной платой за содержание воспитанниц было 300 рублей в год, но за отдельных воспитанниц платили значительно больше, и эти средства шли на воспитание бедных. Более половины девочек обучались на счет благотворителей. Пансионерки императрицы носили зеленые платья, а пансионерки частных лиц – ленточку на шее, цвета, выбранного благотворителем. 10 лучших учениц по высочайшему указу награждались Золотыми медалями, получали императорские «шифры» (золотой вензель в виде инициала императрицы, который носили на белом банте с золотыми полосками), пожизненную пенсию и определялись ко Двору. Десять лучших выпускниц, награждаемых шифрами, ездили с начальницей и классными дамами на специальную церемонию в Зимний дворец, где их представляли императору.

В 1895-1917 начальницей была светлейшая княжна фрейлина Елена Александровна Ливен. При ней большое внимание стало уделяться профессиональной подготовке девушек. Кроме общеобразовательных предметов, в старших классах они изучали педагогику, законоведение, гигиену, которые были необходимы многим из них как будущим учителям. Под председательством Е. А. Ливен при Обществе вспомоществования бывшим воспитанницам было организовано Общежитие бывших смолянок. В эти годы в Смольном царил образцовый порядок. 600 воспитанниц обслуживали 190 человек прислуги. Женскую прислугу набирали из сирот Воспитательного дома. Распорядок дня и питания строился по новейшим гигиеническим правилам. 20 марта 1914, в год 150-летия Воспитательного общества члены императорской фамилии посетили юбилейный бал, носивший «вид торжества парадного и одновременно семейного, свойственный когда-то приемам времен Екатерины II»

«Аншеф курятника»

Если честно, то князь Волконский Сергей Михайлович, не имел ничего против минета. И получал данное удовольствие регулярно. Благо вот уже почти два года он был, что называется директором – «аншефом курятника»! И было бы нелепо, не воспользоваться служебным положением… Его курятник назывался «Курсы ритмической гимнастики». Они открылись осенью 1912 года в Петербурге. Курсы задумывались, как филиал Хеллерауского института ритма Эмиля Жак-Далькроза. Сам Далькроз писал, что Петербургское отделение его Института представляется ему самым точным и последовательным проводником ритмики вне стен Хеллерау. На текущий момент ходатайство об утверждении общества «Санкт-Петербургский Институт Жак-Далькроза» блуждало по многочисленным коридорам власти. Бюро «Курсов ритмическиой гимнастики» располагалось по адресу Невский проспект, 28, а с 1914 – на Сергиевской улице 7, где жил Волконский. Само же помещение для занятий постоянно менялось: «Польский Сокол», Измайловский проспект 16; Реформатское училище, Мойка 30; Театр Музыкальной Драмы; а с 1914 года на Фонтанке 32. Среди преподавателей были ученики Далькроза: Шарлотта Пфеффер, В. А. Гринер (Альванг), Стефан Высоцкий, Николай Баженов, Теодор Аппиа. В январе 1913 года Сергей Михайлович выступил на Всероссийском съезде Семейного воспитания с докладом о воспитательном значении ритмики. Лекция была воспринята на самом Высочайшем уровне – ритмику стали преподавать в Смольном институте. Ритмику ввели на Высших Женских Курсах Бестужева и в Школе Балетного Искусства В. Д. Москалевой, которой руководила О. О. Преображенская.

Однако минет минетом, а сапоги врозь…Ритмика, как недавно убедился Сергей Михайлович, существовала и у северян и называлась «аэробикой». Причем существовала на гораздо более высоком уровне. И национальная принадлежность музыки роли не играла. Причем здесь Франция? Да и минет….Французы всего лишь изобрели слово, ставшее популярным. Этот самый минет делала и Клеопатра Цезарю, и Нефертити Тутанхамону! Тем более… тем более что за всей этой навязываемой любовью к французскому, крылись интересы…

Французский институт в Санкт-Петербурге стал плодом стремления Франции к реваншу за Седан, для чего Франция стремилась к «научному сближению» с различными странами мира. По сути это была разновидность колонизации – «культурная экспансия». Французские политики, финансисты и военные рассчитывали таким образом воспитать среди элиты стран мира скрытых союзников Франции. Руководимое французской разведкой «Groupement des Universitеs et Grandes Ecoles de France» развернуло свою деятельность в странах Латинской Америки, САСШ, университет Гренобля основал Французский «институт» во Флоренции, а по «инициативе» университетов Бордо, Тулузы и Монпелье был образован Французский «институт» в Мадриде.

Одним из заправил этого процесса стал Поль Думер. Он родился в 1857 г. в семье железнодорожника, осиротел в раннем детстве, стал резчиком, работал и учился одновременно. Талантливый юноша был замечен и отмечен французской элитой. Преподаватель математики, затем журналист, в тридцать лет становится мэром, в тридцать один – депутатом. В 1895 году он уже министр финансов. С 1896 по 1902 год – губернатор Индокитая, затем снова видный депутат, в 1905 году – президент Палаты депутатов. На очередных парламентских выборах его кандидатура провалилась, но… это неприятное обстоятельство почему-то не отодвинуло его с первого края политической сцены. Он удержался на плаву и даже расширил свое влияние в мире бизнеса: Думер стал председателем Административного Совета Телеграфа и управлял несколькими компаниями в области электроснабжения. В 1912 году он избран сенатором от Корсики. Аналитики разведки Российской Империи считали его резервным вариантом «изготовленным» на случай «утери» Пуанкаре. Аналитики северян, с которыми Сергею Михайловичу довелось пообщаться, изучив биографию Думера, сказали, что он «запасной Гитлер Французской Республики». (В их мире он был несколько раз министром финансов в послевоенное время, президентом Сената в 1927 году, и президентом Французской республики в 1931 г. В 1932 году Поль Думер убит русским эмигрантом, завербованным НКВД).